Детство и юность композитора Салиха Сайдашева

Об эпохе и людях окружения Салиха Сайдашева 

Я хорошо узнала Салиха Сайдашева в 1942 году, когда стала членом большой дружной семьи Ахмеровых - Сайдашевых.

В 20-е годы отец работал администратором одного из культурных центров татар в Казани, называемого в те годы "Маданият йорты" (в настоящее время - Театр юного зрителя на улице Островского). В этом здании тогда начал работать первый татарский театр. Во дворе жили тогда многие деятели культуры и работники театра. 

Это было веселое, шумное сообщество людей, близких по творческим устремлениям. Жизнь личная и творческая были переплетены. 

Быт этих людей был прост, непосредственен, полон взаимного доверия. Это была большая, дружная семья, в которой семейные события обсуждались с добротой и юмором. Люди заходили друг к другу запросто. Не помню ни одного события того времени, которое омрачило бы мою память отрицательными эмоциями. Может, такие события и были. Но таково, вероятно, свойство человеческой памяти, что светлое удерживается, а неприятное забывается. Так как мой отец по долгу своей службы заведовал материальными вопросами театра, артисты часто заходили к нам в комнату за денежным авансом или по другим делам. Эти посещения (вероятно, потому, что они были люди большой индивидуальности и природной артистичности) оставили в моей памяти яркие впечатления, сохранив многие картины их взаимоотношений. 

С тех далеких дней, когда я встречала Сайдашева среди проживавших и работавших вместе с моим отцом в "Маданият йорты" или на репетициях (где мы, дети, всегда были первыми зрителями), а позднее зная его в кругу семьи Ахмеровых, членом которой я стала, я была уже свидетелем всех событий, связанных с его жизнью. 

Когда мы размышляем о том, что из себя представляет тот или иной человек, мы обычно смотрим на его окружение и на его истоки: где, среди каких людей он воспитывался, откуда получил первые ростки духовности, ставшие затем основой его личности? Личность любого человека, как известно, формируется на основе двух начал. Одно связано с его природными способностями, то есть мерой его таланта, врожденными особенностями характера. Другое связано с факторами воспитания, условиями, в которых эти врожденные качества развивались или подавались в силу каких-то внешних социально-психологических условий.

О родителях и родословной Салиха Сайдашева 

Салих Сайдашев родился в Казани в 1900 году 3 декабря в доме №1 по улице Большая Мещанская, называемой теперь улицей Нариманова. Он родился после смерти своего отца Сайдашева Замалетдина, сына Бикчантая. Родословная Сайдашевых уходит корнями в крестьянское сословие. Дед Салиха Сайдашева Бикчантай считался зажиточным хозяином в деревне Ибря (ныне это Высокогорский район Татарстана). У него было четверо сыновей: Бикмухамет, Мухамади, Замалетдин и Сабирзян. 

Первым уехал в город Мухамади. Он поступил учеником к баю-хозяину, быстро продвинулся, и вскоре с помощью отца открыл свое собственное дело, но рано умер. Наследство его поделили между его сыном и братом Сабирзяном, который взял в свои руки ведение их совместного дела. Впоследствии оба они заняли на общественной лестнице того времени место состоятельных людей. 

Далее в город переехал и Замалетдин - отец будущего композитора Салиха Сайдашева. Он также начал работать по найму в артели по пошиву обуви (читек, кавеш), а потом занимался торговлей. 

Замалетдин женился на Махубжамал - дочери Миннибая из Пороховой слободы. 

Махубжамал - мать композитора - по рассказам всех без исключения была доброй, с мягким характером, приветливой, красивой. Шигаб Ахмеров напишет в своих воспоминаниях: "Махубжамал была красивой, статной женщиной, с редкостными и душевными качествами: гуманная, деликатная в обращении с людьми, выдержанная, приветливая, добрая". 

Замалетдин прожил с ней долгую, по-видимому, счастливую жизнь. Но, простудившись и заболев, он скончался за несколько недель до рождения своего последнего, десятого ребенка - Салиха. Дети у них умирали в раннем возрасте. В живых остались только двое - Амина и Салих. 

Семейные традиции 

Перед смертью Замалетдин поручил заботу о своей семье, а также ведение торгового дела своему приказчику и помощнику Насретдину Хамитову, который в свое время также был отдан ему на учение и вырос в его семье. 

Женитьба на Раузе (двоюродной сестре Салиха) радикально изменила положение Насретдина в семье. В результате он переходит в ранг родственника и поселяется с женой в доме Сайдашевых. С этого момента жизнь маленького Салиха, вместе с сестрой Аминой и матерью, до 11-летнего возраста прочно связана с именами Насретдина и Раузы Хамитовых. 

Идет время. Кроме Амины и Салиха, в семье растут еще четыре девочки - дочери Насретдина и Раузы. В доме становится тесно, и они с улицы Большая Мещанская (Нариманова) переезжают на новое местожительство - первый этаж углового дома по ул. Сенная и Тихвинская, ныне ул. Парижской Коммуны и Тукаевская. 

Предвидение Замалетдина, что в его семье будет хорошо под опекой Насретдина, сбывается. В доме под его началом сохранялась атмосфера постоянного душевного комфорта. Добрый, мягкий в обращении, честный, готовый помочь каждому во всем и везде, человек природной интеллигентности, он был любим всеми. Он (Насретдин Хамитов) - человек сугубо религиозный - не верил в зло, несправедливость и шел своим путем. Пережив все превратности судьбы, не избежав и тюрем, он пришел к концу своей жизни с наградами - орденом Трудового Красного Знамени, медалью "За трудовую доблесть". 

Вот в такой семье, сформированной теплотой и добротой этого человека, в окружении такой же доброй и мягкой женской половины воспитывался Салих до одиннадцатилетнего возраста. 

Музыка в жизни юного Салиха 

Атмосфера взаимной теплоты в семье, духовности и стремления к знаниям - все это дало с детских лет определенный заряд маленькому Салиху. С 8 лет его отдали в медресе, где он проучился 4 года. Семья стала выписывать газеты и журналы, которые издавались тогда в большом количестве. 

Татарское население города в те годы жило в тесном общении. Многие знали друг друга, ходили в гости с семьями, с детьми, выезжали на лошадях с повозками, с самоварами на природу - в Дубки, на Лебяжье озеро. Неизменным предметом, сопровождавшим эти мероприятия, всегда был какой-нибудь музыкальный инструмент - "тальян"-гармонь, мандолина, иногда даже скрипка.

Семья Насретдина не была исключением. Многие родичи, и девочки, и сама Рауза-апа играли на гармони. Она вспоминала, что после таких посиделок пяти-шестилетний Салих хватал гармонь и выводил какие-то звуки на свой лад.

По-видимому, именно к этому времени можно отнести начало освоения им игры на гармони, и первой его "учительницей" в этом была одна из двоюродных сестер по линии матери - Марьям Рафикова. 

Она рассказывала: "Я привязывала пальцы маленького Салиха к своим пальцам. Затем сажала его к себе на колени и медленно играла вместе с ним какую-нибудь песню. Его пальцы при этом вместе с моими пальцами нажимали на клавиши, следовали такту и темпу мелодии. После повторения много раз одной и той же мелодии. Он сам начинал нажимать на те клавиши и быстро научился играть". 

В доме всегда было много детей. В ходе игры Салих хватал заслонку от большой русской печи и, выбивая на ней ритм деревянной ложкой, так задорно и весело напевал, что девочки пускались в пляс. Заставлять плясать детей под свою "музыку" было любимой игрой Салиха. Тогда Салиху было 5-6 лет. 

Самым любимым его занятием была игра на гармони. И когда начинались праздничные дни Сабантуя, он не выпускал из рук гармони. Играл он для молодежи на селе, и на майдане Сабантуя, и для друзей-мальчишек. 

Салиху было 8-9 лет, когда его стали приобщать к торговым делам Насретдина. Но он не любил ходить в магазин. Часто уходил из дома, якобы в магазин, а сам забирался на чердак, и собрав вокруг себя ребятишек, наигрывал на гармони. Конечно же, ему доставалось. Однажды, когда мать стала ругать его за это, он заявил: "Знаешь, мама! Не гони ты меня в магазин. Я туда не пойду, потому что один музыкант дотронулся до моей руки. А когда музыкант дотрагивается до руки, то этот человек обязательно становится музыкантом. И я буду музыкантом!" Как видно, с юных лет жила в нем глубокая вера, что он будет музыкантом, посвятит себя музыке. 

Влияние духовной среды на формирование личности Салиха Сайдашева 

В 1912 году Шигаб Ахмеров делает предложение Амине Сайдашевой - родной сестре Салиха. 

Эта свадьба была примечательна уже тем, что в качестве ближайшего друга жениха приехал в дом Габдулла Тукай. 

Начиная с этого дня, жизненный путь маленького Салиха навсегда связан с именем Шигаба Ахмерова - его воспитателя, наставника, заменившего ему отца. К тому времени Шигаб Ахмеров уже был хорошо известен в общественных кругах. Он - автор монографии "Матбугатчылык тарихы" ("История книгопечатания", 1909), букварей, многих статей в журналах и газетах. 

Время его женитьбы совпало с периодом организации журнала "Мектеб", где он выступал в качестве учредителя и главного редактора этого журнала, направленного на развитие образования татарского населения. 

Шигаб Ахмеров часто был первым слушателем и издателем новых стихов Тукая. 

Постепенно жизненный путь маленького Салиха вступает в новую полосу. Он уже живет в совершенно другой микросоциальной среде, в корне отличающейся от прежней. Весь склад спокойной, патриархальной жизни меняется. Здесь ему уготовлен другой интеллектуальный уровень, другие взаимоотношения, общение с другой категорией людей, отличных от тех, с которыми он общался ранее. Это уже очаг, где собирается весьма деятельная татарская интеллигенция той эпохи, где маленькому Салиху будет подарено судьбой общение с известными людьми того времени, что обогатит, разовьет данный ему от природы дар. 

Первый человек, который поймет и разгадает дар Салиха, наблюдая за его увлечениями музыкой, и направит по предназначенному пути, будет Шигаб Ахмеров. Вот как он напишет о первых днях общения с Салихом в воспоминаниях о нем. 

"До женитьбы я мало знал Салиха. Но издательство, где я работал, располагалось рядом с их домом и, конечно, я не раз встречал его, когда он шел в школу или играл с ребятами. Иногда, зайдя к ним домой, я замечал гармонь, но тогда не придавал этому значения. Только когда мы стали жить вместе, я впервые узнал и понял, как сильно Салих любит музыку и какие старания прикладывает, чтобы овладеть эти искусством. Об этом сам Салих не говорил мне ни слова. Напротив, поначалу он всячески скрывал от меня игру, прятал и саму гармонь. Зато в мое отсутствие музыка не умолкала… Не могу понять, почему так происходило: то ли я не нашел к нему должного подхода, то ли это было своеобразное упрямство с его стороны. Вернее всего то, что Салих был слишком молод, чтобы видеть мое доброе отношение к его музыкальным увлечениям… 

Видя большую одаренность Салиха, мы освободили его от мелких хозяйственных дел, которые обычно возлагаются на детей, и по возможности создали дома все условия для занятия музыкой. Тогда же я попросил моего знакомого Хаджи Мохаммат ага Ахтямова достать не очень дорогой инструмент - пианино или рояль… Появление дома, и специально для него, такого замечательного инструмента, как рояль, очень обрадовало, взволновало и вдохновило Салиха". 

Нельзя обойти молчанием огромную роль, которую сыграли две бабушки в развитии и духовном росте Салиха и всех детей семьи Ахмеровых. Салих и Узбек - его племянник, старший сын Ахмеровых,- часто вспоминали наставления бабушек. Это начиналось примерно так: "А помнишь" - это о том, как бабушки молились, читали им книги, рассказывали притчи из жизни пророков, о доброте бабушек во всем, об их гостеприимстве, взаимном уважении и почитании друг друга, об их глубокой вере, соблюдении всех обрядов религии. Все это оставило неизгладимый след, сформировало внутреннюю духовность, цельность натур растущего в доме молодого поколения. "Благодаря бабушкам, в доме создавалась атмосфера нравственной строгости в противовес вольностям, шалостям молодежи", - писал позднее Узбек Ахмеров. 

Огромное и решающее влияние оказывал сам Шигаб Ахмеров. Он пользовался авторитетом и уважением в семье. Чувство беспрекословного послушания было у всех членов семьи. Маленький Салих любил и уважал его и будучи уже взрослым. 

Но еще большее влияние на развитие мальчика окажет та общественная среда, которая постоянно присутствовала в доме Шигаба Ахмерова. Дом часто посещали передовые люди той эпохи: писатели, поэты, актеры. Шигаб Ахмеров в своих воспоминаниях пишет: "Поскольку я работал в издательстве и моя работа состояла в том, что мне приходилось редактировать, печатать и продавать эти книги, я был тесно связан с писателями, поэтами, просветителями той эпохи. Почти каждый день встречались, работали. Этому способствовало и то, что моя квартира была рядом с издательством. Приходили для того, чтобы узнать состояние дел с рукописями или для просмотра корректуры. Если не заставали меня на работе, заходили домой, а иногда мы шли ко мне чтобы отдохнуть и попить чаю". И далее: "Наш известный поэт Габдулла Тукай тоже частенько бывал у меня. Бывали у меня Г. Ибрагимов, Ф. Амирхан, Г. Кулахметов, Г. Камал и др. В то же время я был еще и членом Восточного клуба, ответственным за организацию разных вечеров, спектаклей, и поэтому был в тесной связи с актерами, певцами". Далее Ш. Ахмеров пишет: "… Г. Кариев, Н. Сакаев и другие мастера сцены были частыми гостями в моем доме. Очень многие из приходивших к нам гостей, увидев Салиха за инструментом, с большим увлечением занимающего музыкой, понимали одаренность мальчика. Несмотря на его молодость, они здоровались с ним за руку, беседовали, часто просили сыграть что-либо из любимых татарских песен. Салих с радостью соглашался, получал всеобщее одобрение и аплодисменты. Это вдохновляло его на дальнейшие занятия", - писал Ш. Ахмеров. 

Нельзя умолчать и о другой стороне его деятельности, об общении с передовыми людьми той эпохи, занятыми общественно-политическими делами, судьбами татарской нации в целом. Эта сторона его жизни хорошо освещена в архивных материалах. 

Габдулла Тукай и Салих Сайдашев  

Салих был окружен личностями яркими, незаурядными. Он впитывает все, обогащается, развивается, взрослеет не по годам. В один из таких вечеров Шигаб Ахмеров подводит маленького Салиха к Габдулле Тукаю, который после того как Ахмеров начинает жить своим домом, у них частый гость и нередко остается ночевать. 

Салих уже привык к посещениям Тукая. Несмотря на различия в возрасте, какая-то внутренняя связь, какие-то внутренние нити притягивают их друг другу. Возвращаясь к воспоминаниям Ш. Ахмерова об этом, читаем: "Знаменитый поэт Тукай часто бывал у меня дома. Салих с ним уже близко знаком, с уважением и радостью его встречает. Тукай тоже ему симпатизирует и любит слушать, как он играет. Случалось, что Тукай заходил к нам даже без всякого дела, только для того, чтобы послушать игру Салиха, причем в этих случаях они просиживали довольно долго. Уходя, прощаясь, смеясь говорил: "Хорошо же играет, шельма! Музыкантом будет!" 

"Тукай ведь не мог слушать всех исполнителей без разбора, - пишет далее Ш. Ахмеров. - Некоторых он вообще не переносил. Когда он их слышал, случалось, даже затыкал уши, лицо как-то менялось и появлялось на нем выражение, в котором смешивалось негодование или еще что-то, что трудно выразить словами. И казалось мне, что когда он слышал, как ломают, портят "мон" (душевность, своеобразный строй, особую интонацию татарского напева, песни), появлялось у него на лице нечто похожее на чувство боли и оскорбления. А вот игру на мандолине самодеятельного Султана Рахманкулова любил и слушал часами. Бывало, зазывал его к себе в гостиницу, ложился навзничь на кровать и, прикрыв глаза, с наслаждением слушал. И Рахманкулова, и Салиха он мог слушать часами, явно выделяя их среди других исполнителей". 

Спустя много лет, уже после смерти С. Сайдашева, анализируя жизненный путь двух корифеев нашей культуры - Тукая и Сайдашева, - Ш. Ахмеров напишет ряд статей. В одной из них он проводит параллель между жизнью, характерами, привычками и судьбами этих выдающихся людей эпохи. 

"…Сегодня наша общественность равно чтит и поэта Г. Тукая, и композитора С. Сайдашева. Известный наш писатель А. Кутуй говорил, что для татарской музыки Сайдашев является тем же, что и Тукай для татарской поэзии. Поэт М. Сандри писал о том же: "Если нашим классиком в поэзии является Г. Тукай, то классиком нашей музыки является С. Сайдашев". Г. Кашшаф пишет в своих воспоминаниях: "Мы - писатели хорошо знаем С. Сайдашева и в музыке считаем его нашим Тукаем. И весь наш народ преданно и глубоко их чтит, любит и в равной мере гордится, называя их "наш Тукай", "наш Сайдаш". 

Статья Ахмерова написана в 1960 году - через 6 лет после кончины Салиха Сайдашева. Она интересна тем, что ее пишет человек, близко общавшийся и с Тукаем, и с Сайдашевым; человек, посвященный в подробности их бытия, душевных тайн. 

Когда он писал эту статью, конечно же, еще не предвидел, каково будет место Салиха Сайдашева в истории нашей культуры, ибо обстоятельства жизни композитора в последние годы и замалчивание его имени после смерти не позволяли быть уверенным в объективной оценке его творчества. 

Но прозорливый ум его, конечно же, знал и видел значимость всего того, что сделал Сайдашев для своего народа. Если для домашних, общавшихся в быту, он был просто Салих, Салих абый, то для него - человека аналитического ума - он был в ряду выдающихся сынов своего народа. Бывало, говорил он в домашнем кругу: "Вы еще узнаете кто такой Салих!" 

Первые шаги в профессиональной музыке 

Шел 1914 год. Началась мировая война. Шигаб Ахмеров продолжает работать в различных издательствах, занимаясь одновременно общественными делами. Культурно-просветительская жизнь Казани идет своим чередом. Вечера в Восточном клубе, в перерыве играет небольшой оркестр из нескольких инструментов, идут спектакли труппы "Сайяр". Салих взрослеет. Он, вместе со своим опекуном, не пропускает никакие культурные события. С восторгом следит за игрой актеров, музыкантов, впитывает, пропускает через себя весь спектр нового, только что зарождающегося, набирающего силу татарского искусства, театра, музыки. 

Одновременно он готовится к поступлению в музыкальное училище, берет частные уроки у пианистки А. С. Ивановой. Занимается упорно, с увлечением. Учеба в музыкальном училище открывает перед ним новые горизонты. Если до сих пор, занимаясь у З. Яруллина , он приобщался в основном к татарской народной музыке, то в училище, под руководством известных тогда педагогов (О. О. Родзевича и др.), осваивает азы профессионализма и приобщается к русской и европейской музыкальной культуре. И в дальнейшем он не прервет учебу - по возвращении из Оренбурга в Казань будет встречаться со своими педагогами, общаться с ними, учиться у них. 

В 1916 году он впервые вступает в круг деятелей культуры в качестве музыканта-исполнителя. Именно в этот юный период своей жизни он начинает творческие искания. Играя в оркестре, он начинает уже задумываться над его звучанием и делает первые попытки по вводу многоголосия в игру оркестра, который до этого играл только в унисон. 

*** 

Подытоживая, можно сказать, что детство и юность Салиха Сайдашева прошли в постоянном общении с народной музыкой - гармонь, фортепиано, ансамбли народных инструментов. Далее - учеба у З. Яруллина, в музыкальном училище, уроки у видных педагогов-музыкантов, встречи и общение с выдающимися личностями того времени. Все это, при наличии огромного музыкального дарования, позволит ему стать основателем татарской профессиональной музыки. Но это - в будущем. В будущем постоянная учеба, самосовершенствование, напряженная творческая жизнь, большие успехи, потрясения, разочарования и - признание и всеобщая любовь народа.

Источник: книга Д. З. Саиновой - Ахмеровой "Салих Сайдашев" (Казань, Татарское книжное издательство, 1999)