НА РОДИМОЙ СТОРОНЕ
На родимой стороне ветер и вода иные, Свет зари такой дарован нам и только нам. Корни наши сплетены тесно, как литые, Никогда узора их не понять врагам.
На родимой стороне ветер и вода иные,
Я журчанье серебристых родников вдыхал, – Как у нас вдыхают травы, словно бы живые, Если тёплый шелест платья рядом пробежал.
На родимой стороне ветер и вода иные,
Дни и ночи вперемешку шествуют сюда. Кто-то молится на звёзды, звёзды неземные, А у нас всегда спаситель – наша лебеда.
На родимой стороне ветер и вода другие, На сердце печали след глубоко пролёг! Что ж ты, девушка-судьба, брови дорогие Насурьмила тёмной пылью из дому дорог?
На родимой стороне ветер и вода другие, И трава нежнее там, и земля сама. Коротки весенние ночки молодые,
И длинна суровая русская зима.
ПЕРО ЗАЙДУЛЛЫ
Законы литературы так же незыблемы, как и законы физики, математики... Один из литературных постулатов гласит устами А. С. Пушкина: «Лета к суровой прозе клонят». Да, поэты с годами, как правило, переходят к прозе. Подтверждением тому и книга из- вестного поэта Ркаила Зайдуллы «Меч Тенгри». Этому увесистому изданию в восемь сотен страниц может позавидовать и прописной прозаик, посвятивший избранному жанру всю свою жизнь. Под одной обложкой собраны рассказы, повести, публицистика, переведённые на русский язык.
Сборник открывают рассказы и две повести. Тематически они в своём большинстве посвящены вопросам межнациональным («Алла», «Горя много – смерть одна», «Армянская Сююмбике», «Щтапан»), социально-экономическим («Нам, татарам, всё равно», «Врата», «Сановный дом»), семейно-бытовым («Ружьё», «Домовой», «Жен- щина»). Есть здесь и криминал («Шаман»), и притча («Пещера»), и мистика («Белая собака», «Шурале», «Женщина с дурным гла- зом»)...
Впрочем, многие рассказы не поддаются чёткой тематической гра- дации, некоторые из них содержат в себе и то, и другое, и третье. По- весть «Нам, татарам, всё равно» я отнёс к социально-экономическим, но без криминала в ней не обошлось, и, судя даже по названию, без национального вопроса тоже. Так что различие рассказов весьма условное, а вот что объединяет их – это, в подавляющем большин- стве, реалистический подход к повествованию. И здесь я бы отдельно отметил рассказы «Ружьё», «Дырка от бублика», «Домовой», сво- бодные от какой-то идейной направленности.
Особенно рассказ «Ружьё», открывающий сборник. Он представ- лен читателю в своей кажущейся простоте, сдержанности, отсутствии крутых поворотов сюжета... Но сколько в нём жизни! Рассказ по- строен на тонких нюансах, лёгких движениях повествования, точно это живописное полотно, написанное невесомой кистью художника- импрессиониста. Казалось бы, ничего в нём не происходит, вроде бы даётся простая картинка – человек в кои веки при безнадёжно больной жене собрался на охоту и при этом перекидывается на дворе несколькими словами с пышущей молодостью и здоровьем своячени- цей. В начале рассказа она спрашивает: «На охоту, что ли, собрал- ся?» Мужчина отвечает: «Да вот, думаю, не попадётся ли мне какая- нибудь райская птичка...» А в конце, когда он уже шагнул в сторону леса, услышал за спиной её игривый голос: «Без райской птички не возвращайся, зятёк!» Писатель лёгким мазком кисти передаёт его новое настроение: «Мужчина обернулся, и улыбка осветила его лицо». Он впервые улыбнулся за долгое время ухаживания за боль- ной женой, с которой разговор бывал многословен, но... Но каждый говорил о своём. Когда он уронил какой-то пузырёк с лекарством, больная произнесла: «Какой ты неловкий...» В ответ он: «Сегодня должна ожеребиться соловая кобыла...» Она: «Надоела я тебе...» Он: «Давно ружья в руки не брал... Даже забыл о нём. А сегодня вытащил из чулана». В этом рассказе нет уроков морали, в этом рас- сказе – жизнь во всей своей неоднозначности.
Вторую часть книги составляют исторические рассказы. Писатель хорошо знает историю. Ркаил Зайдулла является ярким представи- телем литераторов, кто глубоко переживает потерю в 1552 году госу- дарственности своего народа. Татарские писатели его поколения – и более старшего, и последующего, но современники – почти все, и это не преувеличение, буквально живут в Казанском ханстве, пользуются образами того времени; их творчество, даже на современную тему, зримо и незримо переплетается с судьбой предков, с порой расцвета земли Казанской и проблемами тех лет, которые привели государство к гибели.
Показательна по этому поводу повесть «Шах-Али». В ней Зай- дулла умело сплетает и расплетает сюжетные нити исторического повествования, где в главные герои выведен один из самых неодно- значных персонажей истории татарского народа, ставленник захват- чиков древней Казани, касимовский хан Шах-Али. Появляется он в современном мире на кладбище в виде жёлтой собаки и умирает вместе с псом, побитым камнями. Но не всё так просто. Образ Шах- Али выписан весьма выпукло и дотошно, кисть художника неспешна и прекрасно знает натуру. Касимовский соискатель престола Казан- ского ханства показан с юных лет, в независимом от него самого развитии, со всеми неожиданными взлётами и падениями.
Что интересно, кроме прочих современников, в повести появля- ется и образ Писателя, который жизнь положил на разработку исто- рической темы и на которого первое лицо республики наводит кри- тику: зачем копаться в старье, пыль ворошить? Что такое Казанское ханство? Дикое государство! И это первое лицо пытается направить писательское перо на злободневную тему: какие стройки вокруг, как много прекрасных начинаний! Тот же КамАЗ...
За образами Писателя и Первого (идеологического начальства) угадываются реальные лица. Зайдулла щедро снабжает свою прозу не только историческими персонажами, но и героями и антигероями нашего времени. Всё в этом мире, говорит нам автор книги, взаимо- связано – и прошлое, и настоящее, и будущее.
В рассказе «Меч Тенгри», название которого вынесено на об- ложку книги, речь идёт о предводителе союза племён гуннов Аттиле в момент его наивысшего могущества, когда его войска подошли к стенам Рима, и он диктовал римлянам свои условия. И надо же, зна- менитый завоеватель, создавший огромную империю от Балтики до Каспия, неожиданно умирает при завоевании женского сердца прямо на брачном ложе!..
Исторические рассказы Зайдуллы, кроме развёртывания инте- ресных сюжетов, сеют зёрна познания. Читатель с помощью автора книги побывает и в Древнем Булгаре, и в стольном граде Казани, и в палатах Московского Кремля, встретится с историческими личностя- ми – Токтамышем, Идегеем, Улуг Мухаммедом, Ахметом ибн Фадла- ном, ханами Гиреями, царями Василием II, Василием III, Иваном IV, повелительницами Нурсултан, Гаухаршад, Сююмбике и многими, многими другими. Пусть для неподготовленного читателя некоторые исторические лица и события на страницах книги не совсем известны, но тем интересней порыться в словарях, справочниках, исторических изданиях... Зёрна познания надо культивировать и взращивать...
Перо Зайдуллы богато эпитетами, сравнениями, афоризмами... Образная система автора живо и красочно передаёт дух описываемых времён. Читаешь и будто через пелену веков прорываешься в чистые поля Великого переселения народов, города Средневековья, оказы- ваешься в тесных рядах своих далёких прародителей.
Для наглядности только одна картинка природы: «Воздух был, словно нат
